Поручик Дубов, уже не молодой армейский служака, и вольноопределяющийся Кнапс сидели и выпивали.

— Великолепный пёс! — говорил Дубов, показывая Кнапсу свою собаку Милку.— Заме-ча-тельная собака! Вы обратите внимание на морду! Морда одна чего стоит! Ежели на любителя наскочить, так за одну морду двести рублей дадут! Не верите? В таком случае вы ничего не понимаете...

— Я понимаю, но...

— Ведь сеттер, чистокровный английский сеттер! Стойка поразительная, а чутьё... нюх! Боже, какой нюх! Знаете, сколько я дал за Милку, когда она была ещё щенком? Сто рублей! Дивная собака! Ше-ельма, Милка! Ду-ура, Милка! Поди сюда, поди сюда... собачечка, пёсик мой...

Дубов привлёк к себе Милку и поцеловал её между ушей. На глазах у него выступили слёзы.

— Никому тебя не отдам... красавица моя... разбойник этакий. Ведь ты любишь меня, Милка? Любишь?.. Ну, пошла вон! — крикнул вдруг поручик.— Грязными лапами прямо на мундир лезешь! Да, Кнапс, полтораста рублей дал, за щенка! Стало быть, было за что! Одно только жаль: охотиться мне некогда! Гибнет без дела собака, талант свой зарывает... Потому-то и продаю. Купите, Кнапс! Всю жизнь будете благодарны! Ну, если у вас денег мало, то извольте, я уступлю вам половину... Берите за пятьдесят! Грабьте!

— Нет, голубчик...— вздохнул Кнапс.— Будь ваша Милка мужеского пола, то, может быть, я и купил бы, а то...

— Милка не мужеского пола? — изумился поручик.— Кнапс, что с вами? Милка не мужеского... пола?! Ха-ха! Так что же она по-вашему? Сука? Ха-ха... Хорош мальчик! Он ещё не умеет отличить кобеля от суки!

— Вы мне говорите, словно я слеп или ребёнок...— обиделся Кнапс.— Конечно, сука!

— Пожалуй, вы ещё скажете, что я дама! Ах, Кнапс, Кнапс! А ещё тоже в техническом кончили! Нет, душа моя, это настоящий, чистокровный кобель! Мало того, любому кобелю десять очков вперёд даст, а вы... не мужеского пола! Ха-ха...

— Простите, Михаил Иванович, но вы... просто за дурака меня считаете... Обидно даже...

— Ну, не нужно, чёрт с вами... Не покупайте... Вам не втолкуешь! Вы скоро скажете, что у неё это не хвост, а нога... Не нужно. Вам же хотел одолжение сделать. Вахрамеев, коньяку!

Денщик подал ещё коньяку. Приятели налили себе по стакану и задумались. Прошло полчаса в молчании.

— А хоть бы и женского пола...— прервал молчание поручик, угрюмо глядя на бутылку.— Удивительное дело! Для вас же лучше. Принесёт вам щенят, а что ни щенок, то и четвертная... Всякий у вас охотно купит. Не знаю, почему это вам так нравятся кобели! Суки в тысячу раз лучше. Женский пол и признательнее и привязчивее... Ну, уж если вы так боитесь женского пола, то извольте, берите за двадцать пять.

— Нет, голубчик... Ни копейки не дам. Во-первых, собака мне не нужна, а во-вторых, денег нет.

— Так бы и сказали раньше. Милка, пошла отсюда!

Денщик подал яичницу. Приятели принялись за неё и молча очистили сковороду.

— Хороший вы малый, Кнапс, честный...— сказал поручик, вытирая губы.— Жалко мне вас так отпускать, чёрт подери... Знаете что? Берите собаку даром!

— Куда же я её, голубчик, возьму? — сказал Кнапс и вздохнул.— И кто у меня с ней возиться будет?

— Ну, не нужно, не нужно... чёрт с вами! Не хотите, и не нужно... Куда же вы? Сидите!

Кнапс, потягиваясь, встал и взялся за шапку.

— Пора, прощайте...— сказал он, зевая.

— Так постойте же, я вас провожу.

Дубов и Кнапс оделись и вышли на улицу. Первые сто шагов прошли молча.

— Вы не знаете, кому бы это отдать собаку? — начал поручик.— Нет ли у вас таких знакомых? Собака, вы видели, хорошая, породистая, но... мне решительно не нужна!

— Не знаю, милый... Какие же у меня тут знакомые?

До самой квартиры Кнапса приятели не сказали больше ни одного слова. Только когда Кнапс пожал поручику руку и отворил свою калитку, Дубов кашлянул и как-то нерешительно выговорил:

— Вы не знаете, здешние живодёры собак принимают или нет?

— Должно быть, принимают... Наверное не могу сказать.

— Пошлю завтра с Вахрамеевым... Чёрт с ней, пусть с неё кожу сдерут... Мерзкая собака! Отвратительная! Мало того, что нечистоту в комнатах завела, но ещё в кухне вчера всё мясо сожрала, п-п-подлая... Добро бы, порода хорошая, а то чёрт знает что, помесь дворняжки со свиньёй. Спокойной ночи!

— Прощайте! — сказал Кнапс.

Калитка хлопнула и поручик остался один.

1885